Прекрасно все. Стиль - занимательный, ироничный, серьезный, философский; сложно его определить одним словом. (И чертов шотландский акцент, который, как справедливо заметил автор, почему-то очень по душе девушкам, - что тогда, что теперь. Зато понимать порой непросто.)
Поражает его простота и честность в изображении событий, людей и мест - не резание правды-матки, как у Фрая, а просто естественность и объективность, кажущаяся в наиболее напряженных местах почти неуместной. Но и безусловная ирония, жизнелюбие и мудрость, за которые его и любят.
И вот так он пишет (и читает) обо всем на свете.
О чудных своих родителях (которым книга и посвящена), по-шотландски сдержанных в проявлении чувств, но неутомимых в работе и выражавших свою любовь к детям и друг к другу через нее.
О жуткой дыре по имени Камбернольд - сером и тягостном пригороде Глазго, выстроенном после войны для поселения жителей, пострадавших от бомбежек.
Про чердачок в их доме, ставший для четырех младших Фергюсонов Нарнией и Небывалией в одном лице, где по ночам разговаривали игрушки. Про школу - с равнодушными учителями и волчатами-детьми, не мыслившими жизни без соперничества и кулачных боев.
Про дядю Ганка-Джеймса, увлекавшего юного Крейга всем на свете. Про поездку в Америку, открывшую ему совершенно новый мир, которому он опрометчиво принес клятву верности.
О том, как он впервые напился и сразу - сильно. Про повальное увлечение панк-роком и тусовки в местном клубе с диджеем по имени Стюарт; про то, как он выбирал себе панкушную кличку (Adam Eternal - не, ну он был обязан спеться с Dreamboys!) и пытался красить волосы ванильным ароматизатором
Про his first real girlfriend, Джиллиан, и их идиллические взаимоотношения, на которые он, однако же, не смог променять свою мечту об Америке.
Про артистичный и чарующий Глазго и встречу с тремя студентами школы искусств, называвших себя The Dreamboys (на этом месте голос у Крейга расслабляется и теплеет), которым как раз требовался ударник. Про круговерть почти настоящих туров и концертов, вечеринок и гигов, ощущение сопричастности и ждущей прямо за углом славы.
На этом месте я пока остановилась, но дальше явно грядет боль-тлен-бзсхднст - глава кончается тем, как герой (хм...) осознает, что теперь алкоголь ему нужен не для кайфа, а для того, чтобы оставаться более-менее жизнеспособным...
Я закрыла проигрыватель и сидела, уткнувшись носом в коленки, минут пятнадцать. Убиться мордой в костер.